Роберт Паттинсон не хочет жить вечно

Газета “New Zeаland Herald”, похоже, поймала Роберта Паттинсона в укромном углу и пытала там несколько часов, набрав материала на два года вперед. Иначе как объяснить, что это издание уже второй день публикует интервью с Робертом приличных размеров! Вчера мы ознакомились с тем, что Роберт говорит о своих будущих работах, теперь же почитаем в очередной раз о его мыслях про славу и коллег.

Мы знаем, Роб никак не может привыкнуть к своей славе и куче поклонниц, которые преследуют его по пятам. «Когда я начал сниматься в этом кино, то, конечно, знал, что книги популярны в Америке — но не знал, что настолько! Каждый раз, когда я вижу физическое тому доказательство — ну, когда фанаты начинают сходить с ума — мой мозг отказывается это воспринимать, потому что это ну слишком странно! Самая странная вещь случилась со мной на съемках «Новолуния» — это было в школе в Канаде. Школа была открыта, так что там повсюду были ученики. Мы снимали сцену, когда надо было просто идти по коридору — и после каждого дубля дети нам аплодировали. Неважно, какой класс появлялся после уроков: все они принимались хлопать в ладоши. Это был один из самых странных дней в моей жизни».

Поговорил Роберт и о том, что его сравнивают с Джудом Лоу и Леонардо Ди Каприо, который заявил о Роберте: «Ну, наконец-то кто-то снял с меня этот груз». «Когда я услышал, что Леонардо так сказал, то подумал: «Вау, круто!» — потому что этот парень сделал самую лучшую карьеру, которую может себе представить молодой актер. Если он где-то снимается — это гарантированное качество. Я бы хотел иметь такую карьеру».

Роберт опять подчеркнул, что в «Новолунии» ему было сниматься легче, чем в «Сумерках», потому что он больше понимает вторую книгу. «Мне больше понятна сама история, мотивация Эдварда — так как он испытывает эмоции, которые я могу представить в моей жизни: например, он чувствует, что принимает неправильное решение оставить Беллу, но все равно оставляет ее. Мне кажется, мы в своих отношениях часто поступаем так же. Это как если бы ты был вынужден облажаться. Я могу понять Эдварда, потому что сам вечно все порчу. Это и есть настоящая жизнь — так бывает!»

Настоящая жизнь Роба, тем не менее — не отношения, а дикая популярность, о которой он заводит свою известную буддистскую шарманку — причем совершенно серьезно, как отмечают журналисты. «Думаю, это карма. Я серьезно — я правда так думаю, потому что карма уже не раз давала мне по заднице. Вот смотрите: для «Сумерек» проводили кастинг больше года, и за полгода до съемок в Лондоне меня даже попросили записаться на кассету, но я подумал: «Да ладно, я все равно не получу роль!» Как-то пресыщенно ко всему отнесся. Но затем полетел в Лос Анжелес, пришел на студию, прошел прослушивание, что-то случилось — и через неделю я получил роль! Я абсолютно уверен, что был последним человеком, которого студия отсмотрела. Та же история была и с «Гарри Поттером». Я никогда не проходил прослушивание в этот фильм, потому что мне не нравится, как это делается для больших фильмов. Обычно это групповое прослушивание,где тебе надо изображать, что ты лезешь на дерево и все в этом роде. Я ни за что так делать не буду, потому что сразу же стушуюсь. К счастью, режиссер моего предыдущего фильма «Ярмарка тщеславия» была на кастинге «Кубка огня» и попросила меня встретиться с его режиссером Майком Ньюэллом еще до того, как начнется кастинг. Может, она это сделала потому, что чувствовала себя виноватой — ведь мою роль вырезали из «Ярмарки тщеславия»!»

Возвращаясь к «Сумеркам», Роберт опять говорит, что будет счастлив с ними расстаться и вовсе не очарован вампирами. «Вообще-то быть вампиром означает убивать людей и пить их кровь, а что получаешь взамен? Всего-то можешь быстро бегать и швыряться тяжелыми вещами. Как-то неравноценно. То же самое и с бессмертием. Я бы не хотел жить вечно ни по каким обстоятельствам. И, думаю, никто бы не захотел, правда же? Это как моя тетя — ей 97 лет, она очень-очень веселая и бодрая женщина, но каждый раз, когда мы с ней видимся, она говорит мне: «Когда придешь в следующий раз, захвати мне немного яду?» «Хорошо», — отвечаю я ей, потому что понимаю, что она имеет ввиду. Жить вечно? Не могу придумать ничего хуже…»