Настоящая «Черная Молния» может пролететь 4 метра

Режиссеры Александр Войтинский и Дмитрий Киселев – люди, ответственные за появление в России первого супергероя в кино. Оба до этого работали в команде Тимура Бекмамбетова: с Войтинским Тимур снял свои знаменитые рекламные ролики, сделал ранние фильмы, а Киселев работал на «Базелевсе» сначала монтажером, потом отвечал за спецэффекты и трюки в «Дозорах» и «Особо опасен», и постепенно «дорос» до режиссерского кресла. Правда, не сразу: Тимур сначала все-таки предложил снимать кино Войтинскому. Дал на выбор три сценария, и Александр выбрал триллер про стритрейсеров «Черная «Волга». Подумал-подумал, и решил снимать фильм на том условии, что «Волга» полетит. Тимур согласился. Когда появился вариант сценария, Бекмамбетов предложил его студии Universal в качестве первого российского проекта. Затем было решено привлечь к работе второго режиссера, который бы отвечал за постановку трюков и спецэффектов – Дмитрия Киселева.

Александр Войтинский и Дмитрий Киселев

— Что вас так зацепило в том первоначальном сценарии «Черная «Волга»?

Войтинский: Да ничего не зацепило, на самом деле. И вообще я думал, что машина будет какой-нибудь другой. Сначала пришла идея, что она должна летать, о марках тогда не думал. Потом уже вернулись к «Волге». Мне кажется, это наша машина, с историей. Когда ее видишь, то сразу понимаешь, что она родная – не американская, не немецкая. Это как в старом сундуке найти что-то волшебное – лампу Аладдина, например: старая, запыленная – и вдруг оттуда появляется джинн. И машина должна была быть такой же: необычной, но знакомой до боли, неказистой – как Конек-Горбунок.

Киселев: Знаете, наш герой в фильме как раз читает Ершова «Конек-Горбунок». Произошло это удивительным образом: во время съемок сцены, когда Дима читает книжку сестре, нужна была, собственно, книжка – но ее, как выяснилось, забыли подготовить. Побежали срочно покупать книжки и принесли несколько на выбор. Саша взял первую попавшуюся – «Конек-Горбунок». Мы открыли ее на какой-то странице и начали просто читать. Там были следующие строчки:

Горбунок-конек встряхнулся,
Встал на лапки, встрепенулся,
Хлопнул гривкой, захрапел
И стрелою полетел;
Только пыльными клубами
Вихорь вился под ногами,
И в два мига, коль не в миг,
Наш Иван воров настиг.

То есть это буквально описание того, что происходит с нашим героем! Есть в этом какой-то тайный смысл, я считаю.

Та самая сцена с Горбунком

— Вы на пресс-конференции сказали, что ваша летающая «Волга» – реальна, у вас даже есть чертежи. Не хотите запустить производство летающих машин? Люди были бы сильно благодарны вам за это.

Киселев: Что касается реальности такой машины и ее возможности полета – это правда. Машина у нас действительно на съемках полетела. Недолго летала, конечно, но из кадра вылетела. Наши конструкторы постарались, сделали ей крылья по всем законам аэродинамики, и машина вместо того, чтобы приземлиться в кадре, вылетела из него, пролетела 4 метра и запорола нам сложнейший трюк. После этого мы к ней с уважением стали относиться (улыбается). Наш фильм больше с научно-фантастическим уклоном, чем с фэнтезийным. Отличие фэнтези от научной фантастики в чем? Фэнтези – это когда просто раз, и что-то случилось, и не объясняется, как. Научная фантастика – когда очень много всего достоверного, и есть одно маленькое условие, которое чуть превосходит то, что есть у нас в жизни. Мы поставили себе именно такую задачу: удивительным должен быть всего лишь один параметр – все остальное будет настоящим. Более того, ученые-теоретики, которые нас консультировали, сказали, что даже и этот удивительный параметр можно сделать реальным. Говоря научным языком – это минерал, который увеличивает октановое число бензина. То есть в машину поступает бензин АИ 72 или 95, а на выходе получается, условно говоря, 950 тысяч. Наша машина собрана из обыкновенных компонентов, но у нее внутри стоит уникальное устройство, которое увеличивает октановое число обычного бензина с любой заправки. Поэтому мы смело можем называть этот фильм в достаточной степени реалистичным.

Войтинский: Могу сказать, что если кому-то надо будет, чтобы машина полетела – то она полетит. Если человеку будет нужно сделать летающую машину так же, как нам нужно было снять такой фильм – он возьмет и сделает. Для этого все есть, главное – захотеть.

Киселев: А мы и чертежи предоставим, если что.

Концепт-арт летающей машины

— Вы сразу решили, что суперкачества будут у машины, а не у человека? Фильм — о первом русском супергерое, а он не обладает никакими суперкачествами!

Войтинский: Героизм у человека в поступках. Не в том, что у него атомное сердце или суставы из стали – он в поступках обнаруживает себя героем. Нашему герою автомобиль дает возможности. Важно, что у человека появляется возможность превосходить других. Дальше он стоит перед выбором, как эту возможность использовать. Вот это и есть самое главное – а ее происхождение особой роли не играет. Наоборот, если бы у нашего героя были фантастические способности, это его бы отделяло от зрителя. Было бы трудно представить себя на месте такого человека.

Киселев: Поэтому мы выбрали основным слоганом нашего фильма вариант «Каждый может подняться». Здесь упор на каждое слово. Это означает, что фильм в первую очередь обращен к людям – к каждому из зрителей. Если бы наш герой обладал сверхспособностями или был мутантом, то мы бы противоречили сами себе: стань мутантом, тогда сможешь подняться (смеется). На данный момент это, наверное, и есть основное отличие от американских аналогов: мы рассказываем историю простого человека, который принимает решение, исходя из предоставленных ему жизнью обстоятельств.

Дмитрий Киселев. О летающей машине может рассказывать сутками

— Гришу Добрыгина на главную роль вы нашли практически в последний момент. Почему так долго выбирали русского героя?

Войтинский: Нет актеров. Типажа нет. И не в таланте дело — это вещь такая, в 20 лет ее не особо чувствуешь. Вообще типажи — большая проблема нашего кино.

Киселев: Актеры, конечно, постоянно появляются, но их надо все время искать. Задача сложная, и мы действительно все время находимся в поиске. Думаю, с этим и связано то, что звезды так редко появляются. И потом, что такое звезда? Это ты должен мало того, что обладать внешностью, харизматичностью и талантом – еще ведь надо попасть в правильные руки, чтобы тебя вели, воспитывали. Звездами же не рождаются. Мы себе поставили цель выпускать три российских фильма в год – это я сейчас говорю как представитель компании «Базелевс». И одна из задач – постоянный поиск таких типажей, актеров, воспитание их и подъем. Сейчас Лео Габриадзе снял фильм «Колотилов», в котором у нас играют12 молодых пацанов, все будущие актеры.

— Как фильм будет продвигаться на Западе? Меня интересует именно реклама и промоушен. Видела, что на некоторых западных сайтах вывешивали трейлер «Черной молнии», но для них ведь фильм о супергероях — не новое слово в кино. Под каким соусом западному зрителю это можно подать?

Киселев: Мне почему-то кажется, что Тимур привлечет звезд. У него буквально на днях была встреча с Уиллом Смитом – не знаем, по какому поводу, он нам обычно таких секретов не рассказывает. С Джоли они как принимали решение об «Особо опасен»? Сели на 6 часов в обычное кафе, она сменила три аккумулятора от ноутбука, на котором ребенок играл – взяла с собой сумку с аккумуляторами и меняла их во время разговора, пока ребенок играл в игры. После этого они вышли, и Джоли сказала – да, буду сниматься (смеется). А если серьезно отвечать на вопрос – что такое международный прокат? Америка – это одно. Если мы говорим про остальной мир – то, скажем, для Японии нет разницы, где происходит действие: в Нью-Йорке или в Москве. Это все равно некая заграничная история в удивительном месте с непонятными людьми – а так как японцы очень любят путешествовать и все фотографировать, то для них это будет совершенно новая удивительная среда. Вы себе не представляете, какая дикая популярность у «Ночного Дозора» в Японии! Там существует клубы, какие-то кланы и даже телевидение, посвященное «Ночному Дозору» – двенадцатичасовой ежедневный эфир, созданный из фэн-контента. Собираются светлые с темными, решают какие-то проблемы, клипы показывают. Когда Тимур туда приехал, его чуть на части не порвали. Поэтому Япония для нас – очень благодатная страна. Конечно, большой вопрос, как это будут в Америке продвигать – но для нас это тоже пока загадка.

Войтинский: В кино ведь самое главное – не то, чем меряются, а чем воспитывают. Чем развлекают, попутно давая ответы на вопросы. Это очень полезная вещь. Наверное, мы можем чему-то научить американских детей или удивить американского зрителя.

Киселев: Я думаю, для них это будет новый опыт, потому что наш зритель никогда не видел фильмов про того же «Человека-Паука» глазами американца. Мы смотрим эти фильмы как иностранцы – как на какую-то волшебную страну, в которой есть волшебный человек. А ведь американцы смотрят это как «моя страна, мой город, мои улицы, мой народ, и вот среди моих людей есть вот такое существо, которое решает мои проблемы и борется со злом». Им же тоже наверняка будет интересно посмотреть на чужую страну, других людей – вот эта волшебная страна Россия, где, оказывается, не валенки-матрешка-медведь-балалайка, а есть еще и летающие машины. Насчет нашей «Волги» они уже сказали: «Да это же наш «Форд»! Наш «Шевроле»! Наши машины old time».

— Вы в нашей стране – первооткрыватели жанра кино о супергероях. Как считаете, есть ли в России будущее у фантастического, супергеройского кино?

Войтинский: Конечно, есть. Все остальные просто не верят, что это возможно. Мы этим фильмом прорвали жанр, на само деле: мы утверждаем, что кино о супергероях у нас возможно. В России могут быть супергерои – сейчас такой, завтра другой. Если индустрия пойдет за нами – а мы в это верим – то она придумает таких супергероев, которые многим и не снились.

Киселев: Мы рассчитываем на то, что сейчас, сняв этот фильм, пройдя через все препоны, всех критиков, недоверие, дойдя в своих планах до конца и добившись того результата, который ставили — мы покажем всем кинематографистам, что этот жанр имеет право на жизнь, что он востребован и за ним будущее.