Мишель Уильямс рассказала о Монро и Леджере

Мишель Уильямс появилась в октябрьском Vogue в образе Мэрилин Монро. Сделано это было неспроста: Мишель сыграла легенду Голливуда в картине «Семь дней и ночей с Мэрилин Монро» и рассказала редакции, что думает о Мэрилин и как живет сейчас сама.

«Мне кажется, что-то во мне изменилось, — говорит актриса. — Это новые перемены, так что мне трудно их описать. Может, это как-то связано с тем, что мне исполнилось 30. Я не чувствую какого-то стеснения, не нервничаю и не ем себя. Я теперь гораздо увереннее в себе и в том, что происходит со мной в жизни. Я больше не боюсь о чем-то думать и высказывать вслух свои мысли. У меня просто голова кружится от этих ощущений, потому что это настоящая трансформация. Я словно бы обрела голос».

По поводу того, что ей пришлось сыграть настоящую икону, Мишель говорит вот что: «Едва я закончила читать сценарий, как уже знала, что хочу сниматься в этом фильме. Правда, затем полгода уговаривала себя отказаться от этой затеи. Но я всегда знала, что у меня нет выбора: я верю, что ты получаешь тот материал, к которому уже готов».

Мишель пришлось набрать вес для того, чтобы сыграть Монро — ведь в прошлом веке актрисы имели соблазнительные формы, а не кости, как сейчас. «К сожалению, это отразилось на моем лице. Так что пришлось решать: я хочу щеки, как у Мэрилин, или бедра? Ощущения были такие, словно я перерождаюсь. Словно мое тело ломается и перестраивается под ее, учится ходить, как она, говорить, как она, так же держать голову. Ничего этого не было в моей физической памяти, и я осознавала, что мне нужно много времени для того, чтобы сделать все эти привычки моими».

Затронули и тему, которая вечно останется с Мишель: смерть Хита Леджера, отца их общей дочки Матильды. «Я очень долго не могла удержаться, чтобы не потрогать лица людей. Я думала: «Смотри, ты здесь, ты живой, ты двигаешься». Мне все казалось таким ускользающим, и я просто хотела удержать мгновение». По поводу их жизни с Матильдой Мишель сообщает: «Еще три года назад мне казалось, что у нас ничего нет, но теперь моя — наша — жизнь словно возродилась. Это, конечно, не полностью восстановленная система, в ней есть дыры, электрические разряды, но база уже постоянная. Смерть Хита изменила мои взгляды на мир и на то, как я взаимодействую с повседневными вещами. Она изменила меня и как мать, и как друга. Изменила и мое отношение к тому, как я хочу работать. Смерть стала линзой, через которую я смотрю на жизнь — она такая непостоянная».