Иван Охлобыстин для российского InStyle
Актер, сценарист, шоумен, священник, многодетный отец, байкер и ювелир. Для интеллектуалов этот человек-оркестр всегда был своим, но только роль в «Интернах» (новые серии смотрите этой весной на ТНТ) сделала Ивана Охлобыстина общероссийской звездой. О бремени славы, а также о желтых очках, Кресте тамплиеров, друидском заклинании и золотых рыбках Иван рассказал в интервью InStyle.
Иван, я тут смотрел на вас, вы как будто истинный кайф испытываете от съемки для глянцевого журнала.
Я просто технолог. Я знаю, как можно сделать хорошо. Стараюсь помочь, как могу. Если бы я пришел кислый — чего бы мы тут наснимали? А так все даже удовольствие получили. Надо вообще от всего получать удовольствие. Я, например, не уверен, что до такой степени интересный человек. И рассказал уже вроде бы все, что знал. Но стараюсь.
А вещи, которые вы тут надевали, вам хотя бы нравятся?
Для меня это все просто тряпки. В одежде мне главное, чтобы была чистая, чтоб надеть и не гладить. Мне все равно на чем спать, могу легко ограничивать себя в еде. Вот эту дурацкую майку мне подарил Михаил Олегович Ефремов. У меня есть кожаный жилет, который я ношу уже 26 лет, я купил его вместе с первым мотоциклом и всегда использую как сумку: в него помещаются все мои гаджеты. Если трикотаж, то предпочитаю De Puta Madre, он хулиганский, но хороший. Джинсы я ношу самые простые, вроде Levi’s, но широкие, потому что у меня очень раскачаны ноги.
То есть в «Подиум» за оригинальными джинсами не ходите?
Не-а. Я и так чудной, зачем мне еще что-то искать? Я похож на помятого тушинского гопника, и на мне любая вещь выглядит оригинально.
Но, скажем, на прием в Кремль в майке от Ефремова не пойдете?
Нет, туда надо в костюме или в рясе, смотря по какому поводу. Но должен сознаться: я фанат хорошей обуви ручной работы. Хотя и полюбил ее, когда мне уже было за сорок. До этого носил «саломоны». Когда я возвращал себе физическую форму, ходил марафоны по 30—40 километров и опробовал все марки кроссовок. На пятом-шестом километре сбивал ноги в кровь, и только «саломоны» позволяли ходить.
Почему у вас затемненные очки? Образ?
Это великий офтальмолог Федоров придумал. Я таким образом сохраняю себе зрение: я же очень много печатаю. У меня есть разные очки, желтые, например, просто чтобы глаза отдыхали. На зрение не жалуюсь, а мне уже все-таки 46 лет. А я всегда думал, что эти желтые очки — просто понт. Однажды, лет 15 назад, я вышел утром после какой- то гулянки. У меня лежали в машине дешевые китайские желтые очки-антифары. Я их надел, пока просто прибирался в салоне. И понял, что удобно. Такой приятный ранний вечер в глазах. А вскоре зашел в магазин и увидел федоровские очки разных оттенков — купил их и с тех пор ношу.
Татуировки уж точно часть вашего образа.
Их много, и все разные. Они просто появлялись по разным поводам. Вот этого единорога я наколол ночью накануне нашей свадьбы с Оксаной. Единорог — символ невинности. А здесь у меня друидское заклинание, которое читается примерно так: «Пусть на твоем пути не будет препятствий и да будет тебе процветание». А тут на руке будто ожог был… Нет, тут у меня была голая девочка, но Оксана убедила, что это ни к чему. Я сжег ее промышленным лазером, а поверх сделал знак «Осторожно, радиация!»
Возвращаясь к «тушинскому гопнику»: во ВГИКе вместе с вами учились мальчики из известных артистических семей — Федор Бондарчук, Роман Качанов… Короче, мажоры. Вам не было неуютно среди них?
Как ни странно, нет. Ну помогли им родители поступить… Более того, я теперь сам протекционист. И если бы мне кто-то из моих детей сказал: «Папа, помоги меня устроить!» — я бы приложил все усилия. Но просто они никогда не скажут. Видимо, так их мама воспитала.
А обитатели Рублевки не зовут: «Иван, приходи к нам в субботу на мальчишник, повеселимся — и денег заработаешь!»
Нет, не получится. Как говорит мой друг Гарик Сукачев, — по баням не пою. Я и на корпоративы не очень: я плохой ведущий. Вот Ваня Ургант — он идеальный ведущий, а я нет.
Как вам кажется, скоро ли вы скажете: «Все, больше сниматься в «Интернах» не могу!»
Все проходит. И «Интерны» тоже когда-то закончатся. Я вот смотрел седьмой сезон «Доктора Хауса». Все хорошо, замечательные актеры, прекрасные диалоги… И от этой технологической идиллии начинается скука. «Хаус» уже не способен всколыхнуть. С «Интернами» чуть иная ситуация: все начиналось с мультяшнокомедийных образов, потом стало уходить в психологию, мы покрутились вокруг разных важных тем. Сейчас уровень юмора там уже иной.
То есть пока вам нравится?
Пока нравится. Хотя мы очень устаем. Это безумный режим. В 7 утра я выезжаю из дома в район Площади Ильича, где павильоны выстроены в цехах бывшего завода, а возвращаюсь в 11 вечера.
И так уже несколько лет «на заводе».
Да, мы все там немного одичали. Но надо отдать должное возможностям человеческого организма: я никогда не думал, что способен запоминать с ходу так много текста.
А вам, драматургу и писателю, не дают никакого минимального зазора для импровизации?
Нет. Зато авторы иногда забывают о том, что их текст надо произносить. Бывает, напишут мне текст из сплошных деепричастных оборотов. Или в одной фразе очень много звуков «п». Приходится адаптироваться с ходу: авторы не любят, когда их текст меняют. Вообще все эти съемки сродни фигурному катанию или гимнастике цигун. Мы двигаемся по определенной траектории, чтобы не выходить из световой сетки, чтобы не перекрывать партнера. Вышел, встал на точку, повернулся полупрофилем, нашел ноту, произнес фразу, отыграл реплику партнера, ушел.
И, надо думать, времени на свое творчество не остается.
Почти нет. А жаль.
Несколько лет назад у вас вышел роман «XIV принцип». Лично мне он показался очень занятным.
Мой роман нравится взрослым, тем, кто зацепил братьев Стругацких, Роджера Желязны. А для более юного возраста он слишком сложный, им нужно больше движухи. Я писал его два месяца ночами на даче. Утром выходил, палил в небо из 12-го калибра. И уходил спать до следующего вечера.
Вы постоянно палите из ружья.
Люблю. Я хорошо стреляю. В армии был снайпером. Я и детей вожу в тир.
Вы еще и ювелиркой занимаетесь. Может, свой бренд создадите?
Я сотрудничаю с компанией Black Silver — это ребята, которые создают изделия для байкеров. И моя коллекция у них в магазине отдельно выложена. Вот, кстати, кольцо с Крестом тамплиеров — это, можно сказать, первая в истории кредитная карта. В нем 17,7 грамма золота. За столько можно было купить одну лошадь в средневековой Франции. Одиннадцать рыцарей из Шампани, которые потом станут Орденом тамплиеров, ехали куда-нибудь, и, если им надо было купить лошадь, кто-то один снимал перстень такого веса и обменивал на скотинку. Люди могли не уметь читать, но в золоте разбирались. Я купил эту форму в Риме на раскопках. Все свои кольца я сначала проверяю на себе, как и мобильные телефоны. Вот вставил камень, вроде хороший, но неправильная огранка.
А когда вы кольца делаете, по ночам?
Процесс-то трудоемкий. Это все было до «Интернов». Но я уже решил: сейчас отдохну, допишу роман для издательства, они давно ждут, и потом, может быть, снова займусь ювелиркой. В старости я себя вижу этаким полковником Аурелиано Буэндиа из «Ста лет одиночества», который отливал золотых рыбок и дарил девчонкам на счастье.
