Сара Джессика Паркер: как совмещать работу, моду и семью

Первая попытка Сары Джессики Паркер превратить роман в популярный сериал оказалась более, чем успешной: «Секс в большом городе» стал самым популярным в истории. Потому не удивительно, что именно она сыграла героиню еще одной книги о женской жизни в экранизации «Я не знаю, как она делает это» — Кейт Редди. Это история матери двоих детей, которая пытается совмещать и работу, и семью, и все подряд.

Обычно актеры не берутся за похожие роли, особенно сериальные. Почему после Кэрри Брэдшоу вы взялись за роль Кейт Редди?

— Это был первый сценарий, где я почувствовала, как хорошо описано, каково это быть родителем в современном мире. Мне нравится, что Кейт – не богата, она тяжело работала, чтобы добиться своего. У ее мужа средняя карьера. Все это отражает множество людей сегодня, которые борются в современном слоном экономическом климате.

У всех разные мнения насчет совмещения карьеры и семьи.

— Я рада, что я стала частью такого провокационного в некотором смысле фильма. Но мне больше любопытно мнение людей. Интересно, что одни женщины думают о чувствах и мотивации других женщин.

 У вас самой трое детей, а тут вы играете мать-трудоголичку, которая только поздно вечером приходит домой в семью. Странновато.

— К счастью, это были быстрые съемки. Это были 7 недель, очень плодотворные, но очень тяжелые, длинные дни, тем не менее, я такое люблю. Я люблю такой темп, потому что он держит меня сфокусированной на работе. Иногда ты получаешь и больший гонорар, и более размеренный график, но все тогда идет как по инерции. Я предпочитаю интенсивно работать целый день: 12, 14 часов в день – сделать много работы, чтобы потом иметь больше времени для своей семьи.

Насколько похожа обстановка в семье в фильме «Я не знаю, как она это делает» с вашей семьей?

— У них более удобные условия, они работают в более традиционных рабочих условиях. Но, думаю, что энергетика в том доме, постоянное напряжение с детьми – это похоже. Я выросла в семье с 8 детьми, потому мне это знакомо. У нас в доме всегда был будто маленький городок. Что-то раздражало до безумия, но мне это нравилось. Постоянно включена музыка, постоянно кто-то плачет, кто-то смеется, кто-то ездит на велосипеде на кухне по кругу в маленьком пространстве.

В фильме Кейт использует маммографию как оправдание своего опоздания. А у вас есть такие оправдания?

— Да, я использую детей. Вернее, мне говорили, чтобы я их использовала: «У тебя есть еще 6 или 7 лет, чтобы использовать своих детей». И правда, уходить с мероприятий раньше, потому что у тебя дети – это замечательно.

В одной из сцен Кейт приходит на работу с куском блина на лацкане. У вас случалось подобное?

— Еда на мне постоянно. Когда я ухожу из дома, нянечка говорит мне: «Вы знаете, что вы все еще в домашних тапочках?» Я пошла на выпускное занятие по каратэ моего сына, выхожу из такси и говорю мужу: «Я же в тапочках!». Причем, что это было не самое теплое время года.

В фильме показано, как женщина может быть объектом критики, что бы они ни делала. Вы когда-либо чувствовали критику?

— Меня критикуют постоянно. Но я не сосредотачиваюсь на этом. Это очень болезненно, потому что я думаю: «Как они могут делать такие выводы обо мне, ведь это же неправда?» Я не читаю рецензии и критику к тому, что я делаю, хотя я уважаю мнение критиков. Но личностная критика безвкусна.

В каком смысле?

— Мы опрометчиво не добры друг к другу. Нам кажется это забавно, когда одни женщины сплетничают о других, используя плохие слова и обзывая друг друга. Но это так некультурно и вульгарно, это нехорошо для нашей души.

Когда суррогатная мать родила вам двойню, к вам было привлечено много внимания. Это было тяжело?

— Это было не трудно, пока не было вмешательство в конфиденциальность суррогатной матери. Я предполагала, что у людей будет разное мнение о нашем решении, но я не думала, что они будут вести себя так ужасно. Ее безопасность была под угрозой. Ее дом взломали, и все снимки УЗИ были украдены. Это было отвратительно. Ее преследовали буквально за три недели до родов.

Как это повлияло на вас?

— Бывает, что ты думаешь: «Я определенно не хочу этого». Но с другой стороны я вспоминаю, почему я решила стать актрисой, что вся суть в работе. Почему я должна позволять каким-то идиотам определять то, что я должна делать?

«Секс в большом городе» сделал вас иконой Нью-Йорка. Что вам нравится в этом городе?

— Здесь есть какое-то обещание, потенциал чего-то нового и неизвестного. Выходить на улицу и не знать, кого или что ты сегодня увидишь. Лондон похожий.

«У нее есть свои фанаты в мире моды, что необычно, и это оправдано, потому что она очень приятный человек», — комментирует Джордж Малькемус, президент компании Маноло Бланик. Вместе с Паркер они создали свою линию обуви. «Если бы это был кто-то другой, я бы не это не пошел», — говорит Малькемус.

— Обувный бизнес такой захватывающий, потому что мы больше не думаем только о черных и коричневых цветах, — говорит Сара.

С 1997 года Паркер замужем за актером Мэтью Бродериком. И хотя ходили слухи о его интрижке на стороне, тем не менее, в отличие от большинства звездных пар Голливуда, жизнь этой пары практически покрыта тайной. В этом и секрет их долгих отношений?

— Мэтью и я вышли из разного времени и мест. Когда мы были молоды, все, что мы хотели – это быть хорошими работающими актерами. Мы не думали о славе или деньгах, если честно, деньги никогда не были частью мечты. Хотелось работать в театре, быть в окружении людей, которые работают и делают то, чем я восхищаюсь. Никто никогда и не говорил о том, чтобы быть знаменитостью. Потому, когда пошли слухи о нашем браке, мы даже не чувствовали себя обязанными что-то комментировать. Нужно быть осмотрительным, уметь занять свою позицию и придерживаться ее.

— Это реальность жизни. Я люблю Мэтью Бродерика. Называйте меня сумасшедшей, но я люблю его. Мы очень преданы нашей семье и нашим жизням. Я люблю нашу жизнь. Я люблю то, что он отец моих детей, и все, что я люблю в этом мире – это все из-за него.

Актриса переживает, что ее дочери растут в культуре, которая поощряет тщеславие. «Они подходят ко мне и говорят: «Я не хочу надевать то-то, это некрасиво». Я не знаю, откуда они все это берут, дома мы об этом не говорим. У нас нет примеров того, что женственно, что красиво».